В Нью-Йорке скончалась Елена Маяковская (Патриция Томпсон) – единственная дочь русского поэта Владимира Маяковского. Об этом в своем Фейсбук сообщила директор Государственного музея имени Маяковского Алексей Лобов.
Друзья... с тяжелым сердцем сообщаю о большой утрате... В пятницу (1 апреля. – Авт.) в Нью-Йорке скончалась Патриция Томпсон (Елена Владимировна Маяковская) ... Всего две недели назад мы обсуждали будущую выставку... говорили о новой книге... строили планы на её поездку в Россию... и вот теперь её нет... – написал Лобов.
Как сказал ее сын Роджер в комментарии ТАСС , Патрисия Томпсон скончалась утром.
Маяковская не дожила до 90-летия два с половиной месяца. Она родилась 15 июня 1926 года. К юбилею московский музей готовил выставку, где планировалось показать вещи из ее семейного архива.
Маяковская больше известна, как Патрисия Томпсон. Она дочь Маяковского (1893-1930) и русской эмигрантки Елизаветы Зиберт (1904-1985), с которой поэт познакомился в Нью-Йорке в 1925 году. Маяковский тогда приехал к своему другу, художнику Давиду Бурлюку. Пара познакомилась на одном из поэтических вечеров.
Зиберт работала гидом и переводчиком. Ее отец Петер Генри Зиберт родился в Украине, мать Элен Нейфелдт - в Крыму. Маяковская рассказывала российским журналистам, что ее родители встречались два месяца. Маяковский хотел вернуться в США, увидеть возлюбленную, но его не выпустили из страны.
После замужества и переезда в США Зиберт звали Элли Джонс. Муж переводчицы, англичанин Джордж Джонс, записал девочку на себя. Маяковский видел только один раз - в 1928 году в Ницце. Томпсон (это фамилия ее мужа) тогда было чуть более двух лет.
Сейчас многие рассуждают о том, какую из женщин Маяковский любил больше других. А мне кажется, важнее то, какая из них любила его больше всех. Уверена, что это была моя мать. Она пошла ради него на большие жертвы. Ведь она знала, что он уедет, но не сделала аборт. И она никогда не получала от него помощи, - рассказывала Томпсон в интервью ТАСС .
Томпсон была профессором философии Колледжа Лемана в Нью-Йорке и не говорила по-русски. Она занималась проблемами феминизма и социологии. Написала около 20 книг, в том числе "Маяковский на Манхэттене" о путешествии поэта в Америку. Также работала над автобиографической книгой, которую хотела назвать "Дочка".
В интервью "КП " Маяковская говорила, что ее отец не убивал себя.
Моя миссия – это оправдание отца. Я хочу, чтобы все знали главное – мой отец Владимир Маяковский не совершал самоубийства! Он знал, что у него есть дочь, он стремился жить, жить ради меня и говорил своей друзьям, показывая на мою фотографию: "Это мое будущее!". Когда он понял, что его мечта об идеальном обществе неосуществима на деле, то стал об этом говорить, перестал писать, и его ликвидировали. Даже если он все-таки это сделал, то этим положил конец бесчестию, в которое Советы пытались его вовлечь.
Маяковская впервые посетила Россию в 1991 году.
Патрисия Томпсон, будучи американкой, в преклонном возрасте, часто просила именовать ее Еленой Владимировной Маяковской.
Она запомнилась статной женщиной с волевым подбородком и крупными чертами лица. Ее отличала такая же, как у В.В. Маяковского вертикальная складка между бровей.
История этой женщины позволяет раскрыть неведомые многим обстоятельства личной жизни великого поэта, некоторые аспекты российско-американских отношений.
Мать Патрисии (урожденная Елизавета Петровна Зиберт) родилась в многонациональной и многорелигиозной Башкирии, она была дочерью крупного землевладельца немецкого происхождения. В начале 20-х годов работала в Москве. Вышла замуж за американца Джорджа Джонса.
В 1923 году выехала в США. Там ее знали как Элли Джонс. Вскоре она рассталась с мужем, с которым они остались в добрых отношениях.
История рождения Патрисии
Появление Патрисии на свет связано с полугодовой творческой командировкой В.В. Маяковского в США в 1925 году. На одном из вечеров поэзии он познакомился с 20-летней интеллектуалкой, Элли Джонс. Здесь он читал свои стихи, а она их переводила.
Поэт был покорен ее естественностью, интеллигентностью, умом и шармом. Позже она стала его переводчиком и гидом. У молодых людей завязался бурный роман. На следующий год 15 июня 1926 г. у Элли родилась дочь. Джордж Джонс из благородных побуждений дал девочке свою фамилию, что и было записано в свидетельстве о рождении.
Нарекли ее двойным именем Хелен-Патрисия. Первую часть имени - по-русски Елена дала ей крестная, дружившая с матерью девочки еще на родине. А имя Патрисия она получила в честь лучшей американской подруги матери. Обстоятельства появления девочки на свет стали тайной семьи. И мать и отчим настаивали на том, чтобы до их смерти она не была раскрыта.
Это было сделано и для того, чтобы:
- Эллин не оказалась в двусмысленном положении из-за внебрачного ребенка;
- не навредить ей из-за негативного отношения многих русских эмигрантов к Советской России;
- у В. Маяковского не появились из-за этого проблемы на родине;
- сберечь психику ребенка и пояснить ей ситуацию в подходящее время.
Маяковский был рад рождению дочки. Желанию поскорее увидеть ее мешали сложности с поездкой в США.
Становление личности
Детство девочки нельзя назвать легким. Только в начале 30-х годов она узнала, кто на самом деле ее отец. Ее мать, несмотря на блестящее образование, была вынуждена искать разные возможности заработать на жизнь и поставить на ноги ребенка. Зная несколько иностранных языков, она разговаривала с дочкой на русском, французском и немецком.
Патрисия хорошо развивалась, у нее проявились склонности к изобразительному искусству, особенно к абстрактной живописи. Когда ей исполнилось 15 лет, она стала ученицей художественной школы. Затем она поступила в Барнард-колледж - частное женское высшее учебное заведение. Этот один из старейших и наиболее престижных гуманитарных колледжей Америки.
Учеба в нем повлияла на формирование жизненной позиции и круга интересов. Окончив в 1948 году колледж, она занялась редакторской деятельностью в широко известных американских журналах. Выйдя в 1954 году замуж, она взяла фамилию мужа Томпсон и оставила имя Патрисия.
Спустя двадцать лет супруги расстались. Сын Роджер стал адвокатом в сфере авторского права.
След в жизни
Она отмечала, что вся ее долгая жизнь была борьбой за выживание. Многие годы, до выхода на пенсию преподавала Нью-Йоркском гуманитарном Леман-колледже, носившего имя бывшего губернатора города, американского сенатора и филантропа. Стала доктором философии и профессором Нью-йоркского городского университета - одного из крупнейших США.
Известна как писатель и публицист. В американских научных кругах ее знали как специалиста по проблемам феминизма, социологии и семейной экономики. Суть ее феминистических взглядов сводится к тому, что женщины независимо от сферы их деятельности, не могут оставить дом и обязанности по воспитанию детей. Но они на основе равноправия могут вовлекать мужчин в управление домашним хозяйством.
Это дает возможность усиления творческого начала в жизни женщин. Среди пятнадцати опубликованных нею книг главной считала работу о пребывании Маяковского на Манхэттене. Была искренним почитателем его поэзии. Ей очень нравилась любовная лирика поэта. Полагала, что Маяковскому в 1930 г. помогли уйти из жизни.
Считала своей миссией оправдание отца, который по ее мнению самоубийства не совершал. Он стремился жить, в том числе ради своей дочери.
О русском патриотизме американки
Всю жизнь она считала себя русской патриоткой, хотя впервые вместе с сыном приехала на родину родителей только в 1991 году. С гордостью говорила о своих российских корнях. Была активистом Русско-американского культурного центра «Наследие». Через десять лет посетила Башкортостан, где в деревне Давлеканово сохранился дом дедушки и бабушки, в котором появилась на свет ее мать.
Однако позже приехать в Россию не могла, т.к. ее единственным источником дохода была пенсия. Жила Патрисия Томпсон в самой высокой части нью-йокского Манхэттена, недалеко от реки Гудзон. Это место, где любили селиться представитель русской интеллигентской эмиграции. Скончалась в Нью-Йорке 1 апреля 2016 г. Ей было 89 лет.
- Предки по линии матери Патрисии Томпсон оказались в России в числе тех немцев, которые перебрались туда по приглашению Екатерины II;
- В.В. Маяковський единственный раз встретился с дочкой в 1928 году во французской Ницце, куда ее привезла мать на отдых в июне 2015 года она заявляла о желании получить российское гражданство;
- Колледжами в США называют не средние специальные, а полноценные учебные заведения, входящими в структуру какого-либо университета;
- Томпсон просила после смерти ее прах развеять над отцовской могилой на московском Новодевичьем кладбище.
В одной из нью-йоркских больниц скончалась дочь поэта Владимира Маяковского Хелен Патриция Томпсон (Елена Владимировна Маяковская). Ей было 89 лет.
Рядом с отцом. Патрисия Томпсон в мастерской художника Б. Коржевского на фоне картины «Последние минуты»
Фото: Государственный музей В.В.Маяковского
Печальная новость была опубликована на странице государственного музея Маяковского в Facebook. В сообщении подчеркивается, что всего две недели назад директор музея обсуждал с Еленой Владимировной выставку в честь ее 90-летия и предстоящую поездку в Россию.
Патрисия Томпсон родилась в 1926 году в результате скоротечного романа Маяковского с русской эмигранткой Елизаветой Зиберт. Они встретились на одном из поэтических вечеров в Нью-Йорке за год до рождения их дочери.
Маяковский видел дочь всего лишь один раз: в 1928 году ему удалось получить визу и выехать во Францию, где в тот момент находилась Елизавета Зиберт с дочерью. Спустя два года после этой встречи поэт покончил жизнь самоубийством.
О своем истинном происхождении Патрисия узнала только в девятилетнем возрасте - при рождении в качестве ее отца был записан бывший муж Елизаветы. В дальнейшем она стала автором 15 книг, одна из которых была посвящена путешествию Маяковского в США. Работала в русско-американском культурном центре «Наследие».
В 2008 году Патрисия побывала в России. В ходе своего визита она возложила цветы на могилу отца, а также дала интервью «Московскому комсомольцу». Дочь поэта рассказала о том, как ей приходилось доказывать родство с Маяковским, в том числе Евгению Евтушенко, а также о том, почему мать всегда призывала ее не держать зла на отца.
Патрисия признавалась, что она мечтает получить российское гражданство и снова овладеть русским языком. По ее словам, попав в Россию, она поняла, что считает ее своей интеллектуальной родиной.
Элли Джонс и Владимир Маяковский
Настоящее имя Элли Джонс – Елизавета Петровна Зиберт. Она родилась в Российской Империи, в Давленково, 13 октября 1904 года. Элли происходила из семьи обрусевших немцев, которая после Октябрьской Революции была вынуждена бежать из России вместе с другими помещиками и аристократами. Ее семья была достаточно зажиточной – они владели землей не только по всей Российской империи, но и за ее пределами. Большую часть своего детства Елизавета провела в имениях своего деда и отца. Она получила хорошее домашнее образование, в том числе она выучила несколько иностранных языков, что впоследствии сыграло очень важную роль в ее жизни. После октября 1917-ого года Зиберты эмигрировали из России. Элли смогла устроиться на работу в Американскую Организацию Помощи Голодающим (АРА), где она работала переводчиком. На работе Элли познакомилась со своим будущим мужем, англичанином Джоном Е. Джонсом, и в мае 1923-ого года они поженились, и переехали жить сначала в Лондон, а затем в Нью-Йорк.
В 1925-ом году Давид Бурлюк, нью-йоркский художник, познакомил Элли Джонс с Владимиром Маяковским, который приехал в США и не знал английского языка, и Элли стала его переводчицей. Когда они познакомились, оба были молодыми и влюбились друг в друга, и Элли стала тайной женой Владимира Маяковского, родив ему дочь в июне 1926 – ого года. Владимир Маяковский и Элли Джонс прожили вместе совсем немного времени, уезжая из Америки Владимир и Элли договорились скрывать свои отношения, и факт рождения дочери у советского поэта от русской эмигрантки, которая сбежала с семьей от Советского режима.
Впоследствии Элли Джонс и Владимир Маяковский виделись только один раз, в 1928 –ом году в Ницце. Там же Владимир Маяковский видел в первый и последний раз свою дочь Элли Джонс младшую. О том, что «две Элли» в Ницце Маяковскому сообщила одна их общая знакомая, когда он приехал в Париж. Он приехал в Ниццу и провел некоторое время с Элли и дочерью. Он просил Элли о новых встречах, но она посчитала, что будет лучше никогда больше не видеться. Она сохранила в памяти все до мельчайших подробностей, сохранились 6 кассет с записями разговоров матери и дочери об отце. Элли Джонс умерла в 1985 –ом году. Ее дочь приезжает в Россию, навещает могилу отца, также она написала книгу о чувствах своей матери и отца.
В свою очередь, Музей Маяковского в честь празднования 120-летия со дня рождения поэта преподнес Патрисии Томпсон подарок, для нее, пожалуй, никак не меньшей значимости. В выпущенном музеем альбоме «Семья Маяковского» опубликовано генеалогическое древо поэта, где впервые фигурируют его американская пассия Элли Джонс, их дочь Патрисия (Елена Владимировна) и внук Роджер Шерман-Томпсон. Таким образом, после многих лет недомолвок американская ветвь Маяковского официально признана в России.
Так случилось, что именно корреспонденту «Итогов» выпала почетная миссия лично вручить этот альбом Елене Владимировне Маяковской... Однако же все по порядку.
Как соединить точки?
Рядом с отцом. Патрисия Томпсон в мастерской художника Б. Коржевского на фоне картины «Последние минуты»
В гостях у Патриши - так по-американски произносят ее имя - я побывал в первый раз шесть лет назад. Как и прежде, она живет на Верхнем Манхэттене, в районе Вашингтон-Хайтс. Квартира ее - на первом этаже красивого жилого комплекса «Хадсон-вью гарденс», похожего на средневековую крепость. Баскетбольный рост, гордая осанка, крупные, резкие черты лица, брови вразлет, большие, чуть навыкате глаза. Ну просто копия Владимира Владимировича!
В жизни госпожи Томпсон - большие изменения. Два года назад, когда ей исполнилось 85 лет, она ушла на пенсию, оставив многолетнюю преподавательскую работу в Леман-колледже городского университета Нью-Йорка. Ее удостоили пожизненной почетной профессуры. Увы, Патрисия серьезно хворает, потому реже, чем раньше, выходит в свет.
Портрет Элли Джонс, нарисованный Маяковским,...
Фото: Государственный музей В.В.Маяковского
Рабочий стол завален бумагами. Хозяйка хочет, по ее выражению, «соединить все точки» и подарить архив Музею В. В. Маяковского в Москве, о контактах с которым говорила тепло и заинтересованно. Среди самых ценных «точек» - фотографии Элли Джонс русского и американского периодов, рисунки Маяковского, публикации в американской прессе, относящиеся ко времени пребывания Маяковского в Америке. Хозяйка с гордостью показывает шутливый рисунок Маяковского, на котором он заслоняет Элли Джонс «от прохожих». Этот рисунок в числе других включен в книгу Патрисии Томпсон «Маяковский на Манхэттене», выпущенную в Москве в 2003 году.
...и его же рисунок, на котором он закрывает свою любимую от взглядов других мужчин (из книги «Маяковский на Манхэттене. история любви»), - собственные свидетельства поэта об американском романе
Это в книжке - «от прохожих», а вслух она уточняет - «от других ухажеров»: «Моя мать была молодой и красивой, и он не хотел, чтобы кто-то занял его место в ее жизни». А вот рисунок, помещенный на обложку книжки: «Под молниями Элли Джонс Маяковский склоняет голову». Им Патрисия особо дорожит.
Несмотря на чисто американское имя, Элли Джонс - русская по крови. Настоящее ее имя - Елизавета Петровна Зиберт. Родилась в 1904 году в поселке Давлеканово в Башкирии в богатой семье потомков немецких протестантов-меннонитов (эту секту пригласила в Россию еще Екатерина Великая). Ее отец владел немалой недвижимостью. В один из приездов в Россию Патрисия побывала в Уфе, нашла особняк дедушки. Елизавета-Элли была «стройной, худой и хорошо сложенной, с густыми каштановыми волосами и огромными выразительными голубыми глазами» (цитирую по книжке «Маяковский на Манхэттене»). После революции работала в Уфе и Москве в гуманитарных американских организациях, где познакомилась и вышла замуж за англичанина бухгалтера Джорджа Джонса. Через какое-то время они уехали в Лондон, а потом в США.
В музее Маяковского об американской поездке рассказывают более официальные материалы
Фото: Александр Иванишин
Маяковский-путешественник ступил на американскую землю 27 июля 1925 года. Ему было 32 года. Через месяц на одной из вечеринок в Манхэттене поэт встретил Элли Джонс. 20-летняя русская эмигрантка к этому моменту жила отдельно от мужа-англичанина, хотя они и оставались друзьями.
«Да, конечно, Маяковский был влюбчив, - говорит Патрисия. - Новое чувство охватывало его мгновенно, он сгорал от страсти, не находил себе места, должен был быть рядом с объектом своего чувства ежечасно, ежесекундно. Именно так, стремительно, по восходящей, развивался его роман с моей мамой. Она мне рассказывала, как они гуляли по Нью-Йорку дни и ночи напролет, ходили в гости к Давиду Бурлюку и другим друзьям Владимира Владимировича, сидели на скамейках, слушали гарлемский джаз, ездили в летний лагерь для детей рабочих «Нит гедайге», в зоопарк в Бронкс, обедали в русских и армянских ресторанах, ссорились, мирились».
Юная Элли Джонс (Атланта, 1924 год). До встречи с Маяковским еще год...
Фото: Из личного архива Елены Владимировны.
Публикуется впервые.
Поэт придумал ей ласковые прозвища - Лозочка, Елка или Елкич. Элли Джонс вспоминала, что, когда у них уже некоторое время были близкие отношения, он спросил: «Ты что-нибудь делаешь - ты предохраняешься?» И она ответила: «Любить - значит иметь детей». На что Маяковский воскликнул: «О, ты сумасшедшая, детка!» Он уехал из Америки 28 октября 1925 года и больше никогда не возвращался. Через много лет Элли узнала, что Маяковский плыл в Россию худшим, четвертым классом. Свои последние доллары потратил на цветы, устлав на прощание всю ее кровать незабудками.
15 июня 1926 года в Нью-Йорке, в районе Джексон-Хайтс, родилась Элен Патрисия Джонс. Согласитесь, довольно просто «соединить точки», вспомнив даты пребывания Маяковского в Нью-Йорке.
Свидетельство о рождении Патрисии Томпсон
Фото: Государственный музей В.В.Маяковского
Патрисия показывает фотографию, на которой Элли Джонс запечатлена на пляже в купальном костюме, держащей за руку маленькую дочку. Снимок сделан в 1928 году в Ницце, куда «две Элли», как их ласково называл Маяковский, приехали отдыхать, а он нагрянул из Парижа их проведать. По данным биографов, могли они встретиться там же на следующий год, в конце марта 29-го, но, приехав в Ниццу, Маяковский не застал Элли и, расстроенный, отправился в Монако, где проиграл (есть такое свидетельство) все до последнего сантима. В его записной книжке записан их итальянский адрес. Планировал ли он туда приехать? Кто знает...
Любопытно, что второй муж матери Генри Питерс удочерил «маленькую» Элли, когда ей было уже 50 лет. Именно тогда она взяла себе теперешнее полное имя - Патрисия Дж. Томпсон. «Во мне много кровей и культур перемешалось, - говорит она. - Мать родилась в Башкирии, отец - в Грузии, первый мой отчим - британец, второй - немец».
Патрисия окончила Барнард-колледж, работала редактором в журналах. В 1954 году вышла замуж за Уэйна Томпсона-Шермана. Тот происходил из знатной американской семьи. После двадцати лет семейной жизни они развелись. Уэйн умер восемь лет назад. Роджер, ее сын от брака с Уэйном, по профессии адвокат, живет в двух кварталах от матери. Они очень дружны, часто общаются. Роджер женат, но своих детей у него не было, в начале 90-х он с женой ездил в Россию, хотели усыновить мальчика, не получилось. Вояж в Колумбию с этой же целью оказался успешнее: они привезли оттуда малыша, которого назвали Логан. Ему сейчас 20 лет, он учится бизнесу в университете. Бабушка Патрисия в нем души не чает. Под ее влиянием в школе Логан написал сочинение о Маяковском. Бабушка в шутку называет правнука поэта «революционером с двух сторон».
Рассказывая мне о своей профессиональной деятельности, Патрисия почти каждую тираду замыкала на Маяковском. «У нас с ним общие представления о метафоре». «В его стихах тоже борьба между публичным и интимным». «Он тоже любил детей».
ДНК и «версийки»
С момента трагического выстрела в 30-м и до начала 90-х в Советском Союзе об американской дочери поэта мало кто знал. Ну, целовал неистовый большевистский Дон Жуан каких-то заморских дамочек, с этим скрепя сердце мирились, но вот чтобы дети... Долгие годы хранилось санкционированное свыше глухое молчание, оберегавшее глянцевый имидж «лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи» (формулировка Сталина). Разве что в поэме его близкого друга Николая Асеева «Маяковский начинается» натыкались на такие вот странные строчки: «Только ходят слабенькие версийки, слухов пыль дорожную крутя, будто где-то, в дальней-дальней Мексике, от него затеряно дитя».
Но никаких свидетельств, никаких документов не находили. Грешили на Лилю Брик, чьи колдовские чары магнетизировали поэта вплоть до рокового выстрела. Поговаривали, что, мол, пришла Лиля в опустевшую квартиру поэта и уничтожила все «сторонние» любовные письма и фотографии. Впрочем, не только ревность Лили Брик предположительная причина скудости документов, но и сама тогдашняя опасливая жизнь, когда, боясь навредить любимому, Элли призывала «дорогого Владимира» рвать все ее письма. Что же касается ее самой, то, как говорит Патрисия, «она была леди и хранила молчание, рассказала только мужу, и тот тоже вступил в заговор молчания». И лишь в начале 90-х американский роман Маяковского вместе с его отцовством из «слабенькой версийки» трансформировался в непреложный факт. В одной из записных книжек Маяковского на совершенно чистой странице карандашом написано только одно слово: «дочка».
Во время своего первого визита к Патрисии я имел неосторожность затронуть тему генов. Вы можете раз и навсегда заткнуть скептиков, сказал я, пройдя тест на ДНК, который подтвердит ваше биологическое родство. «Это оскорбительно для моей матери, и я никогда не сделаю этого, - парировала хозяйка, и я заметил, что она прерывисто задышала. - Оскорбительно об этом спрашивать, достаточно просто посмотреть на меня». Но ведь, продолжал я, скептики могут интерпретировать ваше нежелание пройти тест как... «Меня не интересуют их интерпретации! - закричала в полный голос Патрисия. - Мне они не нужны!» И с силой бросила о стол книжку, которую держала в руках. Раздался звук, похожий на выстрел. «Я им нужна, они мне не нужны. Это жестоко! Это несправедливо! Я профессор и добилась кое-чего в жизни сама! Если бы я была меркантильна, если бы меня интересовали деньги, я бы делала то, что сделала Франсин дю Плесси Грей. Она опубликовала фотографию моего умершего отца в каком-то идиотском журнале. Все почему-то думают, что его роман с Татьяной Яковлевой, матерью Франсин, был великим. Она спекулирует на связи ее матери с Маяковским, она на этом зарабатывает деньги! Я никогда такими вещами не занималась, мои мотивы бескорыстны. И, пожалуйста, не задавайте мне больше этот глупый вопрос! Меня он приводит в ярость».
Мне стало не по себе. Глаза ее сверкали молниями, вроде тех, которые рисовал ВВ. Но гнев пошел на спад, и я больше не лез на рожон. С одной стороны, получилось ужасно: я наступил на мозоль. С другой - воочию убедился, что темперамент у нее отцовский и лицо в момент ярости точь-в-точь как на знаменитой родченковской фотографии революционного поэта, где к губам его прилипла папиросина. Сама Патрисия соглашается, что взрывной темперамент - от отца: «Если отец - облако в штанах, то я - грозовая туча в юбке».
«Его убили»
Элли Джонс никогда больше в Россию не приезжала (она умерла в 1985 году). А вот ее дочь начиная с 1991 года, с наступлением perestroika, стала наведываться в страну, вроде бы победившую воспетый ее отцом социализм, но продолжающую ценить, пусть и без прежней державной истерии, гений поэта. За несколько приездов в Россию Патрисия с научной дотошностью изучила архивы, встретилась с несколькими людьми, знавшими Маяковского, участвовала во многих научных и общественно-культурных мероприятиях, ему посвященных. Она показывает массивный орден Михаила Ломоносова, которым награждена за укрепление российско-американских культурных и образовательных связей. «Я очень горжусь этой честью и в особенности тем, что получателем награды в сопровождающих бумагах я названа как Елена Владимировна Маяковская».
Заметила ли она перемены в отношении к Маяковскому в России? «Он выступал за социальную справедливость, честность, за уважение к труду, к людям, добывающим хлеб насущный, - говорит Патрисия. - Да, он атеист или заявлял, что был таковым, но, полагаю, проживи дольше, мог изменить отношение к Богу. Коммунизм, в идею которого он верил, разительно отличался от коммунизма, который практиковал Сталин. В поразительной пьесе «Клоп» заметно его разочарование в революции. Ведь идеи равенства и справедливости так и не реализовались. Это была трагедия Маяковского. Он посвятил свой огромный талант и страсть революции, но в какой-то момент увидел, что идеалы рухнули. Неудача юбилейной выставки «20 лет работы Маяковского», личные проблемы. Все наслоилось. Но он не покончил жизнь самоубийством. Я полагаю, его убили».
А как же, спрашиваю, знаменитая предсмертная записка, где про любовную лодку, разбившуюся о быт? «Записка заложническая, неправдивая. Он явно что-то скрывал. Он даже не упомянул в ней, что оставил нас с матерью без средств к существованию. Маяковский не мог совершить самоубийство из-за женщины, это абсурдно. Но если он и покончил с собой, что я оставляю как возможный вариант, то свел счеты с жизнью по другим причинам. Ведь он попал в немилость к властям. В чем я убеждена - о моем отце рассказывают массу небылиц, и к ним во многих случаях причастна Лиля Брик. Он любил многих женщин, в том числе и саму Лилю, любил очаровательную Полонскую...»
Кстати, старенькую Веронику Полонскую, последнюю любовь поэта, Патрисия навестила в Доме ветеранов сцены в Москве. Тогда, при встрече, рассказывает она, Полонская обронила: «Маяковский любил тебя и твою маму». - «А почему же, упомянув в предсмертной записке вас, не упомянул нас с мамой?» - «Он упомянул меня, чтобы защитить, и не упомянул вас, потому что не хотел привлекать к вам внимания. Он не стеснялся вас, он за вас боялся». Про упомянутую выше дочь Яковлевой писательницу Франсин дю Плесси Грей тоже одно время шептались, что она плоть от плоти любвеобильного русского поэта. Но даты никак не сходятся, получаются какие-то несуразные 17 месяцев беременности. Сама Франсин шутила: «Слоновье вынашивание».
По известной версии, которую мне озвучила Патрисия, не обошлось без интриги: встречу Маяковского с Татьяной в Париже устроили сестры Лиля Брик и Эльза Триоле, чтобы отвлечь его от Элли Джонс. Больше всего Брик опасалась возможной эмиграции Маяковского в США, что обрушило бы ее и Осипа благополучие. Но дата этой встречи и любви с первого взгляда - 25 октября 1928 года, а днем позже он пишет нежное письмо «двум Элли». «Много вокруг моего отца творилось необъяснимого, - говорит Патрисия. - В Америке и во Франции за ним следили, знали каждый его шаг. И в Нью-Йорке, и в Париже у него украли деньги. Такое нечасто случается, какое-то странное совпадение. Принимавший его в Нью-Йорке Хургин (советский работник Исайя Хургин, председатель правления Амторга. - «Итоги») утонул при подозрительных обстоятельствах в озере под Нью-Йорком, где ему было по колено. Что-то подобное могло и с ним, и с моей матерью произойти».
Несколько лет назад в зале манхэттенского центра «92 Y» Франсин дю Плесси Грей презентовала свою мемуарную книгу «Они» (Them) - о ее матери и приемном отце Алексе Либермане, легендарном арт-директоре журнала Vogue. Я не мог пропустить событие. В переполненном зале Патрисия махнула мне рукой - мол, есть местечко рядом, справа от нее. Так я оказался свидетелем ее переживаний. Франсин рассказывала о своих замечательных во многих отношениях родителях и, конечно же, коснулась романа ее матери с Маяковским и вообще его личности. Моя соседка то возмущалась, то недоумевала, то вздыхала, то - редко - одобрительно кивала. Когда же Франсин обронила, что Маяковский выстрелил себе в висок (оговорилась: он прострелил грудь), надо было видеть, как бурно отреагировала Патрисия. Она что-то шептала мне в ухо, но я не разобрал, поскольку слушал бенефициантку. Но вот Франсин сказала суховато: «У него, очевидно, была и есть американская дочь, имя которой я забыла (?!), она профессор и живет в Нью-Йорке». «Я здесь!» - громко объявила моя соседка. Ее час пробил. «Она здесь!» - крикнул Джулиан Лоуэнфелд, нью-йоркский адвокат и переводчик Пушкина, сидевший по левую руку от Патрисии. «И мать у меня русская!» - торжествующе добавила Патрисия. Головы недоуменно повернулись в ее сторону, раздались робкие аплодисменты... Американская дочь тянула руку, чтобы высказаться, но осторожные организаторы встречи ее «не заметили», видимо, опасаясь эксцессов. По завершении презентации Патриция подошла к Франсин за автографом на книгу, терпеливо выстояв очередь. Никакого скандала, никакой дуэли почтенного возраста русские американки, объединенные любовью русского поэта к двум красивым женщинам, их матерям, не устроили.
«Маяковскому нравилось ощущать себя отцом, - сказала мне при нашей первой встрече Патрисия. - Ему нравилось держать на коленях маленькую девочку. В одной из его рукописей в архиве я увидела нарисованный им цветок. Поразительно, именно такие цветы я рисовала с детства. Вот она, генетическая память. Я не соревнуюсь, кого он любил больше. Но если меня спрашивают, кто любил его больше, то я утверждаю: моя мать. Она хранила молчание. Она могла сделать аборт и не сделала. И вот родилась я - свидетельство ее любви к нему...»
Дочь похожа на отца так, что все сомнения рассеиваются с первого взгляда (Патрисия Томпсон в колледже, 1948 год)
Фото: Государственный музей В.В.Маяковского
В Музее Маяковского в Москве хранятся вещи, переданные Патрисией Томпсон во время ее приездов в Россию. Это, например, рубашка, вышитая Элли Джонс в русском стиле, деревянная ложка, ее сапоги и пепельница из лагеря отдыха «Нит гедайге», где они с ВВ побывали. Но директор музея Надежда Морозова считает, что и предложенный Патрисией дар может оказаться очень важным. Пока же «американский уголок» экспозиции выглядит довольно скромно. «В наших нескольких изданиях, приуроченных к 120-летию Маяковского, мы, конечно же, касаемся его американской поездки, - сказала Надежда Морозова. - Уверена, их бы очень украсили подробности из мемуаров Элли Джонс, фотографии и документы из архива Патрисии. Ведь именно Джонс как переводчица сопровождала поэта в его поездках по Америке. Ее воспоминания о поэте, надиктованные дочери, для нас особенно ценны».
Вернувшись из Москвы в Нью-Йорк, я заехал к Патрисии. Вручил ей по просьбе Надежды Морозовой юбилейный альбом с генеалогическим древом Маяковского, где теперь уже есть ее мать, она сама и ее сын. «Моя мамочка», - прошептала она по-русски и заплакала. Немного успокоившись, сказала: «Это такой важный момент моей жизни. Мама все годы, вплоть до смерти, очень страдала - от невозможности открыться, из-за боязни поставить под угрозу мое благополучие. Два моих приемных отца знали от нее эту тайну, но тоже держали рот на замке и очень тактично и нежно ко мне относились. Маяковский, мой отец, нас тоже оберегал, хранил все связанное с нами в строжайшей тайне. Но я знаю, он очень любил мою маму».
Москва - Нью-Йорк
On Декабрь 14, 2013
Патриция Томпсон много лет скрывала тайну своего происхождения и открыла ее только в зрелом возрасте, когда добилась значительных успехов на научном поприще. Она — доктор философии, автор 15 учебников для детей, консультант образовательных программ, профессор Нью-Йoркского университета.
— Теперь я могу с гордостью сообщить, что я – дочь Маяковского, мой отец мог бы мной гордиться, — говорит госпожа Патриция.
Долгие годы даже дотошные исследователи и поклонники творчества Владимира Маяковского не догадывались, что у поэта есть дочь – смирились с мыслью, что гениальный творец ушел, не оставив потомства. Между тем, эмигрантка из России Елизавета Петровна Зиберт, позднее — Элли Джонс, родила от Маяковского дочь, и произошло это событие в Нью-Йорке, 15 июня 1926 года. Элли долгие 60 лет скрывала, кто был отцом ее ребенка. Только самые близкие люди были посвящены в эту тайну.
Вот, что госпожа Патриция рассказывает об истории любви своих родителей. Еще до революции Елизавета Петровна Зиберт работала переводчицей в американской организации помощи голодающим, она вышла замуж за английского экономиста Джорджа Джонса. Он увез ee сначала в Англию, потом в Америку. Спустя два года брак распался. Маяковский приехал в Америку в июле 1925 года. К моменту встречи с ним Элли еще не была официально разведена, но жила отдельно от мужа. Когда на свет появилась малышка, то Джордж Джонс поставил свое имя в ее свидетельстве о рождении, чтобы сделать ее законорожденной.
Маяковский и Элли встретились на поэтическом вечере. В Нью-Йорке поэту было непросто – он не говорил по-английски, поэтому сразу потянулся к молодой красивой женщине, приехавшей в США из России. После выступления он пригласил к себе нескольких друзей и новую очаровательную знакомую. Вечеринка у поэта растянулась на всю ночь. А утром Маяковский предложил Элли посмотреть на рассвет над Бруклинским мостом. Весь день они провели вместе, и потом не расставались до самого его отъезда. Маяковский влюбился в Элли — они гуляли, слушали джаз, обедали в русских ресторанах. Тогда он написал строки:
Нам смешны дозволенного зоны,
взвод мужей, остолбеней,
цинизмом поражен!
Мы целуем беззаконно! —
над Гудзоном
ваших длинноногих жен.
Патриция продолжает свой рассказ:
«Мама всегда подчеркивала, что Маяковский был совершенно неотразимым человеком с огромным чувством юмора, веселым и легким в общении. Когда я узнала, что Маяковский – мой отец, моя мама попросила не винить ее, что я с радостью выполнила – никогда мне не приходило в голову упрекать маму в легкомыслии, потому что моих родителей связывали большие чувства. Он называл маму ласковыми именами: Лозочка, Елкам, Елкич.
Мой отчим и два очень близких друга нашей семьи знали правду о моем рождении, но все молчали, чтобы не создать неловкости. Впрочем, при жизни Маяковского еще из опасения подставить его под удар».
Патриция бережно хранит все записи рассказов о своем отце, поведанные матерью на склоне лет в середине 80-х годов. Прошло столько лет, а Элли помнила дни с Маяковским ясно, будто вчера бродила с ним по Бруклину и провожала в Москву.
Достаточно сравнить внешность Патриции с обликом Маяковского, чтобы отбросить все сомнения – у отца и дочери одно лицо, те же крупные черты лица, большие выразительные темные глаза, статная осанка. Ей нравится, когда российские друзья называют ее Еленой Владимировной. Вот только стихов она не пишет. Однако является автором собственной модели отношений в семье, ее перу принадлежат множество научных исследований и статей по социальной тематике, вопросам личностных отношений. Патрицию Томпсон называют в научных кругах «философом бытовой сферы» и лидером теории гестианского феминизма. В Древней Элладе был культ Гестии, богини домашнего очага и семьи. Согласно выводам Патриции, каждый человек обитает в двух системах – в кругу родных и близких, а также в координатах гражданского общества. Обе эти системы существуют автономно. В ходе исследований Патриция сформулировала теорию двойных систем, в которой доминантной является система семейных связей.
Как выяснила со временем американка, Маяковского также чрезвычайно занимала идея формирования человека будущего, так что в какой-то мере Патрицию можно назвать последовательницей теорий великого отца. «Оказалось, что я, совершенно неосознанно, шла по тому же пути, что и мой отец. Речь не идет о поэзии, а о социальной справедливости», — сказала в одном из интервью Патриция.
В настоящее время она живет в трехкомнатной квартире на Манхэттене, в районе Вашингтон-Хайтс. Еe единственный сын Роджер с семьей поселился по соседству. В квартире дочери Маяковского все напоминает о поэте – на стенах висят его плакаты, фотографии, рисунки.
В одном из интервью Патриция приводит такие детали:
«Последнюю ночь перед отъездом мои родители провели вместе. Мама проводила его, но в порт, откуда отчаливал пароход, не пошла. Когда она вернулась домой, увидела, что вся ее постель устлана фиалками. Маяковский потратил последние деньги на цветы. Да, это была действительно романтическая любовь, короткая и трагическая. Тогда даже думать об их дальнейшей совместной жизни было невозможно. Ведь мой дeд был помещиком и бежал в Канаду от красных».
Предки матери Патриции переселись в Россию из Германии в годы царствования Екатерины Великой. Ее дед купил земли на Украине, детям дал прекрасное образование. Елизавета Петровна Зиберт владела немецким, французским, английским, переводила на русский язык Рильке и Гете. Так что с Маяковским их объединяла не только страсть, но и духовное родство. Поэт мчался на встречу с Элли при первой возможности, когда он приехал к ней в Ниццу, то с порога закричал: «Вот, я здесь!». В Нью-Йорке он познакомил Элли с Давидом Бурлюком, который нарисовал замечательный портрет возлюбленной Маяковского. Патриция хранит этот портрет как одну из главных семейных реликвий. Из личных вещей поэта в семье остались его рисунки и шаржи. Однажды влюбленные поссорились, дело чуть не дошло до разрыва, но Маяковский попросил прощение и изобразил, как Элли мечет молнии в его бритую голову. На другом рисунке Маяковский стоит у подъезда дома, где жила Элли, и пытается разогнать назойливых ухажеров, прибывших в шикарных в автомобилях.
Елизавета Зиберт сохранила множество интересных документов, Патриция систематизировала их и создала семейный архив, состоящий из 30 пухлых папок. Бережно хранится в архиве письмо, увы, единственное Владимиром Маяковским, дата — 26 октября 1928 год. В нем поэт писал: «Две милые, две родные Элли, я по вас уже соскучился, мечтaю приехать к вам еще хотя бы на неделю. Примите, обласкаете? Я жалею, что быстрота и случайность приезда не дала мне возможность раздуть себе щеки здоровьем, как вам бы нравилось. Надeюсь, в Ницце вылосниться и предcтать вам во всей улыбающейся красе. Целую вам все восемь лап. Ваш Вол.»
В Ницце поэт и две Элли, действительно, были счастливы. «Когда мы встретились с отцом, мне было около трех лет. Мама рассказывала, что однажды я начала играть с его рукописями, за что она больно шлепнула меня. Маяковский очень расстроился и сказал, чтобы она никогда больше не била меня. Маму он называл большая Элли, меня — маленькaя Элли. Мое русское имя Елена, меня назвали так в честь моей крестницы. Мoю бабушку тоже звали Хелен. Я говорила по-русски, но моя мать постепенно отдалила меня от русской среды. Кoгда мы вcтретили Маяковского в Ницце, я свободно общалась на русском, знала немецкий и французский. До пяти лет совсем не говорила на английском», — рассказала Патриция журналу «Русский клуб».
Дочь поэта написала книгу «Маяковский на Манхэттене». Несколько лет назад она приезжала в Россию. Первым делом посетила Новодевичье кладбище, чтобы поклониться могилам отца, бабушки и тетушек. Кроме того, Патриция привезла из Америки частицу праха Элли, чтобы символично объединить мать с Маяковским, которого она любила всю жизнь.
Многих удивило, что Патриция выразила желание повидать Веронику Полонскую, возлюбленную Маяковского.
Патриция говорит: «Она оказалась на редкость красивой женщиной, даже в возрасте. Я спросила госпожу Полонскую, почему в своей предсмертной записке Мaяковский упомянул ее имя, а не наше с мамой. Она приложила руку к груди и скaзалa: «Он хотел защитить и меня и вас». Я поняла: конечно, Мaяковский не мог упомянуть нас из соображений безопасности, и потом эта записка, написанная за два или три дня до его внезапной гибели, тоже довольно подозрительна. Я не считаю, что он покончил с собой. Я не верю в это. Кстати, многие не верят. Полонская подарила мне небольшой бюст Маяковского, где он с сигарой. Она также поведала, что отец всегда носил у груди подаренную мной авторучку. Помимо этого, в москoвcком архиве, в записной книжке Маяковского я видела запись со словом «дочка». A вообще-то, мне достаточно только посмотреть на себя в зеркало, чтобы удостовериться, что я его дочь».
Сын Патриции — Роджер Шерман Томпсон — адвокат по вопросам интеллектуальной собственности. Женат, но поскольку своих детей не было, Томпсоны намеривались усыновить ребенка в России, но из-за бюрократических проволочек этого сделать не удалось. Они усыновили мальчика из Колумбии, его зовут Логан, он учится в колледже и собирается стать юристом.
Дочери Маяковского в этом году исполнилось 87 лет. Недавно она перенесла операцию, но по-прежнему полна энергией и интересом к жизни, читает прессу, постоянно следит за новостями по телевизору. Последняя ее поездка в Москве состоялась в качестве почетного гостя международной конференции «Соотечественники – потомки выдающихся россиян», где ее удостоили памятной медалью. Ей хотелось бы побывать на родине отца в селе Багдади близь Кутаиси, где проводились торжества в честь 120-летия Маяковского. Но здоровье не позволило решиться на такой долгий путь. Однако старые друзья с родины поэта навестили Патрицию в памятный день.